В ожидании пиццы, спросил:

– Отец собрался покупать дом на Йонагуни. Поедешь туда со мной на каникулах?

– Никогда не была на Окинаве! – удивила меня Хэруки, – С радостью поеду!

– Еще друзей позову, – добавил я.

– Конечно зови, вместе веселее! – не была она против.

– Еще я был бы рад, если бы Ринтаро‑сенсей тоже поехал, но его пусть приглашает отец. Мне не по рангу, – улыбнулся я.

– Когда это начало тебя заботить? – хихикнула Хэруки.

Официант принес нам по кусочку, и мы приступили к делу. Пресек попытку девушки угостить меня замечательным шедевром японского пиццестроения тем, что не люблю креветки, что было чистой правдой. Сам поделился своей – она сказала, что мяса слишком много. Отомстила, получается. Милаха.

Рассчитавшись – кушать пиццу примерно так же дорого, как и KFC – покинули кафешку и отправились в торговый центр.

– Что планируешь подарить Чико‑тян? – спросила Хэруки.

– Планирую подарить кигуруми. Думаю, единорожек будет смотреться супер‑мило!

– Кигуруми? Никогда о таком не слышала, – задумчиво ответила Хэруки.

– Да? – удивился я, – Это что‑то типа пижамы с капюшоном, только в форме, например, зверушки. Можно забраться в нее целиком – очень уютно, – объяснил я, как смог.

– Точно уверена, что таких вещей не существует. Разве что костюмы аниматоров для выступлений, – покачала она головой.

– Все‑таки стоит проверить, – не стал я менять маршрут. Блин, я думал, это древняя технология. Если Хэруки права, то… Хо‑хо! Очередная золотая жила найдена!

Глава 19

Как и говорила Хэруки, кигуруми в торговом центре не оказалось. Сходив в отдел с музыкой, Dead Kennedys там не нашел – захотелось послушать. По этому поводу Хэруки сказала:

– У брата Кохэку осталось много знакомых в Америке, они шлют ему журналы и кассеты.

– Вот оно что! Тогда давай я куплю парочку «пустышек», одну под панкуху, а на другую запишешь чего‑нибудь на свое усмотрение?

Хэруки согласилась, я отдал ей пустые кассеты, и мы пошли на выход.

– А кем ее брат работает? – по пути спросил я.

– Менеджером в местном банке. А его жена‑американка – переводчиком.

Блин, жена‑американка!

– А она умеет петь? – спросил я.

– Да, она поет в той же группе, – кивнула Хэруки.

С Кобейном я пролетел, но японская Evanescence ведь ничем не хуже! Ребята получат мировую славу, а Иоши – некоторый процент. Все в плюсе! Вслух же сказал следующее:

– Хо, жена‑американка? Ценный трофей он привез из США.

– Нехорошо называть кого‑то «трофеем», – укоризненно сказала Хэруки.

– Так я же в хорошем смысле, – улыбнулся я.

Дойдя до минимаркета, зашел и купил упаковку древесного угля, внимательно следя за реакцией Хэруки – никаких проблем, стоит себе, рассматривает брелоки. Заметил, что ей понравился один – в виде потешной жабки. Купил и его.

– Зачем? Я могла бы купить и сама, – попыталась отказаться она.

– Что значит «зачем?!» – возмутился я, – Разве нужен повод, чтобы подарить что‑то любимой девушке?

– Вот как? Что ж, спасибо, Иоши! – улыбнулась она и чмокнула меня в щеку, потом привязала брелочек к сумке.

Дойдя до ее дома, зашли в сарай, поцеловались, я нацепил пакет на руль и покатил велосипед домой. Вчера так за ним и не сходил – переезд не оставил времени. Блин, теперь нужен другой повод, чтобы ходить в сарай. Что‑нибудь придумаем.

У дома так и стояла машина копов – похоже, еще не знают о перебравшемся в Китай Канеки, а я не стану им говорить – слишком много придется объяснять. Они совсем не мешают, а я уже привык. Якудза, само собой, уехала.

Закатив велик в гараж, позвонил в звонок. Открыла счастливая‑пресчастливая Чико:

– Братик, меня взяли в школьный хор! Все сказали, что я очень хорошо пою! – похвасталась она.

Новость – отличная! Я уже немного понял, как работает японская школа – такое достижение не окажется незамеченным детьми, и у Чико в скором времени появятся новые друзья. День определенно задался!

– Это замечательная новость, Чико, братик тобой очень гордится! – искренне похвалил я хорошего ребенка. Чико счастливо засмеялась и сказала, что ей пора садиться за домашку. В гостиной обнаружил Есикаву‑сан и без долгих размышлений «подкатил» к ней с вопросом.

– Есикава‑сан, а как у вас со швейными навыками?

– Кое‑что умею, а зачем тебе?

– Придумал клевую штуку. Новая модель пижамы.

– Хо? Ты еще и модельер? – улыбнулась она, – Боюсь, пижаму я не потяну, но моя мама очень хорошо шьет. Даже подрабатывает этим.

– Превосходный сюжетный рояль! – оценил я, вызвав хихиканье няни, – Сейчас я переоденусь и все расскажу. Никуда не уходите!

Под ее бормотание уровня «куда я денусь» покинул гостиную, переоделся, вернулся с карандашом и листочком. Кое‑как набросал примерный эскиз кигуруми‑единорожка.

– Хоть чего‑то ты не умеешь, – подколола меня няня, – В принципе, ничего особо сложного. Думаю, к началу следующей недели мама справится. Какой размер нужен?

– Отлично! Это будет подарок на день рождения Чико, так что ее размера. Само собой, я оплачу работу и материалы. Тысяч пятьдесят за работу хватит? – обрадовался я.

– Это много! Хватит и двадцати, – заскромничала Есикава‑сан.

– Понял. Буду с нетерпением ждать результатов! – поклонившись, отправился в комнату и разобрался с домашкой. Теперь физкультура. Все, свободен!

Спустившись обратно, получил на оценку улучшенный няней эскиз – ее навыки рисования оказались гораздо лучше моих. Одобрил и спросил:

– А школьный хор – это итог ваших с отцом раздумий на тему вокальных данных Чико?

– Так и есть, – улыбнулась Есикава‑сан, – Так она будет развивать свои навыки, заодно интегрируясь в новый коллектив.

– Отличное решение, – кивнул я, – Останетесь вечером на шашлык?

– Боюсь, что мое присутствие на семейном празднике будет не очень уместно, – деликатно отказалась она.

– Тогда мы оставим вам порцию на завтра, – улыбнулся я хорошей женщине, – Не в курсе, во сколько сегодня вернется отец?

– Сказал, что где‑то в районе шести. Просил передать, что Аоки он приглашал к половине седьмого.

Нормально, будет еще светло. Решил поделиться с няней новостью:

– Вы же в курсе, что нас охраняла якудза?

– Да, Одзава‑сама предупреждал, – кивнула она.

– Больше не охраняет. Телохранитель сказал, что Канеки в Китае.

– Но полиция все еще стоит у дома, – нашла она несоответствие.

– Видимо, у якудзы больше информации. Так что мы все можем расслабиться – больше нам ничего не угрожает! – довольно улыбнулся я. Наконец‑то анимежизнь вошла в нормальное русло, все проблемы позади, и можно ходить по улице не оглядываясь. В Китай‑то я точно не собираюсь!

* * *

Вечером прибыл батя вместе с обещанным столом из старого дома и нормальной «гайдзинской духовкой». Завтра же опробую ее. Воспользовавшись случаем, поделился с отцом новостями о Канеки.

– Опасно верить словам якудза, – покачал он головой.

– Не в этом случае. Они очень заинтересованы в поимке ублюдка – награда из рук полиции для них ценна.

– Пойду сообщу полиции, – направился отец к выходу, но я поймал его за руку. Он обернулся.

– И как ты будешь им объяснять это все? «Мой сын дружит с кланом Синода»? Пускай стоят, пока не получат новости откуда‑то еще.

– Что ж, ты прав, – вздохнул отец, – Развести огонь в гриле, или ты справишься?

– Справлюсь, – заверил я его.

Взяв с собой угли и Чико, пошел к грилю. Насыпав топливо, понял, что спичками зажечь не выйдет, а жидкость для розжига я не купил. Вернувшись домой, взял ножик, и, игнорируя удивленный взгляд отца, вышел с ним на улицу. Подойдя к сараю, подверг его вандализму, настрогав щепок. С их помощью получилось развести огонь. Попробовал сесть на скамейку у стола с грилем и недовольно поморщился – гриль окружал деревянный ящик, из‑за которого сидеть было неудобно. На улице сегодня очень хорошо, поэтому отвлек сестренку от пруда с карпами и вместе с ней пошел к отцу. При дочери он становится более податливым.